Соквель, Калифорния — пятница, 21 октября
Невыбранный путь
Каждый день я поднимаюсь на вершину холма около прекрасного Сева Ашрама здесь, в Соквеле. Наверное, он не менее 450 футов (150 метров) высотой, и иногда извилистая тропинка становится очень крутой, но старания того стоят: с вершины открывается великолепный вид.
В прошлом году, когда Шрила Гурудев, живя в этом духовном убежище, украшал эти места своими лотосными стопами, я попытался описать царящую здесь благостную атмосферу безмятежного аркадского рая, но — увы! — я не поэт...
Во время одной такой прогулки на холм в этот настоящий Сад Эдема (прямо над яблоневым садом — очень даже кстати) я неожиданно столкнулся со... змеей!
Около девяноста сантиметров в длину и двух с половиной сантиметров в диаметре, две трети ее коричневого пятнистого тела, которые можно видеть, лежат прямо, словно данда, поперек дороги, загораживая мне путь. Конец же этого безногого существа исчезает в высокой сухой траве.
Я знаю, что обычно эти змеи кусаются, когда они испуганы (я родился в Африке), поэтому я сразу же остановился, застыв на середине шага.
Но змея не была напугана: она лежала совершенно прямо и неподвижно. Мир исчезает из фокуса: камера (мои глаза) снимает крупный план — только я и змея. Я уставился на нее, а она — на меня. Чья сейчас реплика? Как там было у Д.Г. Лоуренса?
И [я] должен ждать, стоять и ждать,
ведь он был [здесь,] передо мной...
Она могла ползать где угодно, и я уважаю это право, но почему бы ей не уползти сейчас? Я уверен, что змея живая (ее чешуя блестит в лучах утреннего солнца), но на гладком теле нет никаких выдающих ее выпуклостей, свидетельствующих о недавно проглоченной еде, которая была бы ответственна за такую праздность... Но тем не менее:
Некто был передо мной...
А я же жду, придя вторым.
Почему она лежит так? Если бы я принял эту вялость за наглость... Я раздраженно топаю ногой. Никакой реакции. Я снова топаю, мое негодование растет. И все равно ничего, никакой реакции...
Голос знанья молвит мне, что
Он, должно быть, мертв...
Стоп! Я не настолько несдержан! Бог знает, я не убийца. И потом, чем бы я ее убил?
И слышу голос изнутри:
коль скоро ты мужчина,
Возьмешь ты палку и расправишься с ним тут же.
«Почему ты такая упрямая? — вырвалось у меня в порыве недовольства. — Пошла прочь!» Затем примирительным тоном я сделал последнюю попытку: «Послушай, если из этого тупика можно выйти только через чей-то труп, то он явно будет не моим. У тебя было достаточно времени, ты сделала выбор: ты не боишься меня. Разве этого не достаточно для того, чтобы не упасть лицом в грязь?»
Я не знаю, почему я говорю это: у змей все равно нет ушей. Мы смотрим друг на друга. Поскольку у змей также нет и век, не удивительно, что я моргнул первым. Раздраженный, я резко поворачиваюсь и спускаюсь с холма в поисках... палки!
Не очень похоже на нормальную палку: кривая и довольно хрупкая, но все же палка. «Ей бы лучше убраться подобру-поздорову к тому времени, как я вернусь...» — бормочу я, все еще не теряя надежды избежать сражения.
Но она не уползла. Осталась лежать там же, где и лежала.
«Что с тобой?! Убирайся прочь с моего пути!» Я обрушиваю удар палкой где-то в тридцати сантиметрах от ее головы, но — невероятно! — даже эта агрессия не вызывает у нее никакой реакции. «Не заставляй меня убивать тебя...»
Было ли это малодушием, что я не осмелился убить ее?
Нет. Я вырос в Южной Африке, на родине черных мамб (самые большие, толстые и ядовитые змеи на всем африканском континенте), где убийство змеи было обычным каждодневным делом, которое совершалось при первой же мысли, так что этот товарищ явно не пугал меня. Столкновение интересов: кто прибегнет к насилию первым?
Кого я обманываю? Несмотря на мои возмущения и кривляние, я не могу заставить себя убить эту змею.
Я пытаюсь всунуть палку под змею, но палка захватила только песок, и все что мне удается — отодвинуть змею немного дальше от меня. Но она все равно не двигается!
И снова слышу голоса:
Если б не боялся ты, убил бы ты его!
Раздраженный, я засовываю палку под ее тело и пытаюсь отбросить ее в траву, но, поскольку палка такая тонкая и гибкая, змея плюхается на землю всего в паре футов [в сантиметрах шестидесяти] от ее прежнего места...
... Внезапно часть его, что оставалась позади,
забилась в недостойной спешке.
Как молния, извился он и был таков...
Змея скрылась из моего поля зрения, но не из сознания... Путь на вершину холма был свободен, но путь, который я выбрал, был неясен, и меня мучила совесть: «Почему же ты не убил ее?»
Так сложно определить, что стоит делать, а что нет, отличить правильное действие от неправильного (ким карма ким акармети): даже великие ученые не в силах понять это (кавайо 'пй атра мохитах).
Нам говорят, что даже святой человек (садху) доволен, когда убивают змею (модета садхур апи / вришчика-сарпа-хатйа), почему же я не смог заставить себя убить ее?
Мне больше не приносит радости забираться на вершину холма. Каждый раз, поднимаясь туда, я вспоминаю об этой змее. Но я боюсь не змею: я боюсь вопроса, который остался без ответа.
«Почему ты не убил ее?»
Почему я не послушался «голоса знанья», голоса моего опыта, голоса шастр?
Что я сделаю, если встречу эту змею снова?
—Перевод с английского:
Кундалата Деви Даси
Предыдущий | Архив | Теги | Блог | Топ 10 | Следующий
URL: http://www.imonk.net/russian/05/october3.html
Вёрстка: iMonk
— 21 октября 2005 г.